официальный сайт
КУПИТЬ
ДИСКИ И КНИГИ
Девушка с гитарой

Журнал "Эксперт". Апрель 2007 года

Фото

Зоя Ященко любит чудеса. Очевидные, пластичные. Недаром она с таким удовольствием цитирует слова Леонардо да Винчи о том, что поэзия – это словесная музыка, ставшая зримой.

К сожалению, забываешь ее словечки и рассказы на концерте по той простой причине, что их не вырвешь из концерта, из ее общения с публикой. Как славно Зоя Ященко объяснила, почему у нее столько эпиграфов к песням и столько цитат в песнях: «Я люблю читать, читаю до тех пор, пока ресницы не загудят от усталости». Как хорошо она сказала: мол, сама не знала, что так любит животных, а пригляделась к своим песням и удивилась обилию воспетого ею зверья – то пляшущий лев, то заводной сверчок, то какой-то удод.

Как интересно она рассказала про свое путешествие в начале 1990-х годов по Германии автостопом; как мудро заметила, что несчастлив тот, в ком нет хоть чуточку Дон Кихота. Как закурила на сцене трубку, поскольку в песне спела, что выходит на балкон и закуривает трубку, и, с удовольствием затягиваясь, выпуская дым, объяснила: «Вообще-то курение вредно для здоровья, но я редко курю. Сигареты не люблю, а вот трубку иногда очень люблю покурить». Как, поглядев на своего соло-гитариста Дмитрия Баулина, отплясывающего рок-н-ролл под песню про итальянский автомобиль-«копейку», сказала: «Дима, лучший способ остаться бедным – оставаться честным».

СЛОВА И ПЕСНИ

Есть люди, которые, выступая на сцене или на эстраде, выстраивают между собой и залом стену, незримую, но прочную. Вы там, мы здесь. Наши миры не соприкасаются. Я делаю для вас некое дело, не суйтесь ко мне дальше определенных мною границ. Спеть спою, стихи прочитаю – не более. Это – хорошие люди, и позиция тоже достойная, но поэтесса и певица Зоя Ященко со своей музыкальной группой «Белая гвардия» к таким людям не относится. Она не то чтобы это подчеркивает, просто такова уж природа ее песен, ее поэзии, что она плоть от плоти, кость от кости своих интеллигентных слушателей. Не чинясь, она объясняет непонятное в песнях, если там это непонятное есть.

«Меня часто спрашивают, – сказала она после песни "Германия", – про последнее четверостишие:
„Мы выпили много пива
и посетили какой-то музей…
в карманах марки, в ушах бананы.
О, Германия наших друзей!“

Что за музей? Музей Берлинской стены. Ее тогда только что сломали, я даже привезла домой кусочек от нее… Про бананы спрашивают. Это тоже просто. Мы ездили автостопом, пели в подземных переходах, много ли на этом заработаешь? Поэтому ели одни бананы, к концу путешествия нам казалось, что бананы растут у нас из ушей. Насчет пива… В Берлине мы жили в коммуне панков, так что, сами понимаете, пива выпили много…»

Группа, назвавшая себя «Белая гвардия», живущая в коммуне панков, – оксюморон, поэтическое противоречие. На таких противоречиях и держится все поэтическое и песенное творчество Зои Ященко и ее друзей. Когда она тоненьким-тоненьким голоском выводит песню, посвященную Колчаку, «Генералы гражданской войны», то припев врезается в память, как заклинание, именно из-за высокого поэтического несоответствия слов и голоса:

„Кровавая, хмельная,
хоть пой, хоть волком вой!
Страна моя родная,
а что ж ты делаешь со мной!“

Иногда Зоя Ященко без всяких вопросов сама принимается растолковывать песни. Это непривычно для интеллигентных любителей песен и стихов. Ведь всем известно, что «если что-то надо объяснять, то ничего не надо объяснять», потому что поэт сказал то, что хотел сказать, если он то же самое скажет другими словами, то это будет другое, а не то же самое. Но Зоя отважно объясняет: «„Танец льва“ – песня про то, как человек видит танцующего льва, а в конце песни понимает, что это он и есть танцующий лев. Да, ничего не объяснила, только запутала. Ладно, послушайте».

Она любит чудеса. Очевидные, пластичные. Недаром она с таким удовольствием цитирует слова Леонардо да Винчи о том, что поэзия – это словесная музыка, ставшая зримой. В ее песнях любимый рисует на влажном песке теплоходы, которые соскальзывают с песка и уплывают в море; поэтесса в мини-юбке сидит на радуге и вовсю печатает стихотворение, чтобы заработать на ботинки. Потому-то ее песни так нравятся детям. Чудеса Зои Ященко не страшные, они детям подходят. И ненастырная, ненавязчивая открытость поэтессы и певицы тоже подходит детям.

В середине второго отделения Зоя Ященко вспомнила, что в прошлый свой приезд в Питер спела песню «Тонкие миры», а после концерта к ней подошла маленькая девочка и сказала, что очень любит эту песню и даже знает ее наизусть. «Хорошо, – ответила Зоя Ященко, – когда я еще раз приеду в ваш город, ты выучишь эту песню очень хорошо и споешь ее…» В этом не было ни сюсюканья с маленьким, ни отвратительной набившей оскомину интерактивности. В этом – высокое уважение к маленькому человеку. На сцену поднялась девочка лет семи, встала у микрофона и спела ту самую песню про поэтессу на радуге. Зал взорвался аплодисментами. Смущенная крохотуля ушла, а Зоя Ященко жестом королевы бросила на пол сцены нотные листы с только что спетой песней и объяснила зрителям: «Вот какие девочки в вашем городе живут».

ЖЕСТ КОРОЛЕВЫ

И это самое удивительное, царапающее и самое трогательное противоречие в поэтическом мире Зои Ященко. Да, она – открыта, она с удовольствием общается с публикой. После концерта она стояла в гардеробе, болтала с поклонницами и поклонниками и мало чем от них отличалась. Интеллигентная барышня с гитарой. То, что тот или иной интеллигент или интеллигентка почувствовали, она срифмовала и соединила с мелодией, только и всего. Но это лишь одна сторона медали, другую увидел мой приятель с довольно парадоксальными эстетическими и политическими пристрастиями.

В антракте он заметил: «Когда смотришь на таких женщин, то кажется, что это не мы в 1920 году выиграли гражданскую войну». Это – правильно. Есть в Зое Ященко некое милостивое королевствование, что и позволяет ей общаться со зрителями, ни разу не соскользнув ни в панибратство, ни в холодную отстраненность. Ей незачем доказывать свое право на отдельность, чтобы не сказать исключительность. Напротив, она изо всех сил стремится доказать, что она – одна из тех, кто сидит в зале. Что те красивые слова, из которых она сложила красивые песни, – слова обычные, родные для слушателей. Их можно не стесняясь пропеть или проговорить, они для того и сложены, чтобы их пели или проговаривали не профессиональные певцы, не готовящиеся в звезды наглецы, а просто люди.

Выходя на бис, она услышала, что ее просят спеть «Белую гвардию» – песню, посвященную Александру Галичу. «Хорошо, – согласилась она, – только чур второй куплет поете вы, раз просите». Допела первый куплет до последней строчки: «Белое выпить до дна вино, в красную улицу в белом выйти...» И замолчала. Но зал запел тихонечко (а громко ее песен не спеть):

„Когда ты вернешься,
Все будет иначе,
И нам бы узнать друг друга.
А я не жена и даже не подруга…“

... и далее все одиннадцать строчек второго куплета. Зато после этого никто не просил королеву бисировать: а ну как она предложит спеть третий куплет? А мы его нетвердо знаем… И самим неудобно, и барышню расстроим.

Именно так: самое трогательное противоречие Зои Ященко – соединение интеллигентной милой барышни и… королевы не королевы, но женщины той породы, которой идет тонким голосом спеть «Песню рядового» со словами чуть ли не Высоцкого: «Мы сделали все как нужно и теперь не нужны…» Кому же еще петь «Песню рядового», как не королеве?

Может быть, из-за того, что и в песнях, и между песнями она поминала чаще всего Ремарка и Хемингуэя, вспомнился один «королевский» эпизод из автобиографической книжки Василия Аксенова «Круглые сутки нон-стоп». В дождливую ночь ленинградского наводнения он шел по Петроградской стороне и встретил красивую девушку. «Я – кошка под дождем», – сказала девушка. «Похоже», – согласился Аксенов. «Нет, – сказала девушка, – вы не поняли, я – хемингуэевская кошка под дождем». В кармане у нее мок довоенный еще журнал с «Кошкой под дождем» Хемингуэя. «Такие девушки, – замечает Аксенов, – еще встречались тогда на Петроградской стороне».

Вот и Зоя Ященко из таких девушек. Она родилась на юге России. Училась в Москве на журфаке МГУ. Так и живет в Москве. В начале 1990-х создала группу «Белая гвардия», стала петь свои песни. В ее песнях точные, узнаваемые приметы времени соединялись с тем, что можно назвать вечными темами. Это царапало и царапает душу, как строчки из ее «Телефонного монолога»:

„У всех друзей большие проблемы с жилплощадью,
Все любят джаз, скорее всего, поэтому.
Один из нас родился советским Ротшильдом,
Все остальные хотят умереть поэтами“.
Неизвестно, как будут обстоять дела со всеми остальными, но Зоя Ященко – поэт, уж больно хорошие тексты она пишет и поет.

Никита Елисеев, обозреватель медиахолдинга «Эксперт»