официальный сайт
КУПИТЬ
ДИСКИ И КНИГИ
"БЕЛАЯ ГВАРДИЯ" в Иркутске

Ответы на вопросы сибиряков. Интернет-конференция. Ноябрь 2009 года

Фото

– Концерт в Иркутске 21 ноября – это ваши первые гастроли за Уралом? Чего вы ждете от этой поездки?

– Несколько лет назад были в Новокузнецке. Поездка запомнилась, как одна из лучших. Так что, за Уралом не впервые. И хотелось бы чаще. Чего ждем? Летной погоды, новых впечатлений. На Байкал хочется посмотреть.

– Расскажите, как вы познакомились, если конечно этот момент врезался в память.

– Всего в группе на данный момент шесть человек. С каждым – своя история знакомства. В Иркутске в этот раз половинным составом – Зоя Ященко, Дмитрий Баулин, Артем Руденко.

С Димой Баулиным я познакомилась на Грушинском фестивале в 1998 году. Тем летом я приехала на фестиваль без музыкантов и не собиралась там выступать. Дима нашел мою палатку и предложил подыграть. Отрепетировали несколько песен и выступили. Понравились друг другу, с тех пор вместе.

Артем Руденко учится на третьем курсе Московской консерватории, к нам пришел по объявлению в интернете два с половиной года назад. До него пробовались несколько скрипачей, но Артем показался самым перспективным.

– Скажите, Зоя, для сочинения таких проникновенных песен нужно непременно что? Испытать настоящую любовь? Несбывшуюся любовь? Счастливую?

Мне кажется, за всю жизнь каждый человек рано или поздно переживает весь спектр перечисленных вами чувств. И песни пишутся разные, один альбом отличается от другого по эмоциональному накалу. Год назад для меня вот это было самым главным, пять лет назад совсем другое, а сегодня что-то третье. Все это есть в текстах. То появляется песня "О тиграх", то "Сто лет одиночества", а то "Сад". И я в этих песнях разная, и мои чувства, и герои, которые на эти песни вдохновили. А какого-то ОДНОГО КОНКРЕТНОГО рецепта нет.

– Вас не пугает, что, впервые слыша название вашей группы, у человека появляются ненужные ассоциации?

– Уже не пугает. Когда-то, в детстве, мне очень не нравилось, что все взрослые, с которыми я знакомилась и называла свое имя Зоя, тут же спрашивали: Космодемьянская? Как будто других девушек с таким именем не бывает. Только я и Зоя Космодемьянская. Потом мне надоело отвечать и расстраиваться. Потому что поняла, как сильно на людей действуют стереотипы.

С названием группы такая же ситуация. До поры до времени терпеливо объясняла историю происхождения названия "Белая гвардия". Теперь на этот счет не волнуюсь. С некоторых пор имя нашей группы стало именем нарицательным. Безусловно, в тех кругах, где нас знают. Видимо, одна из моих задач – разрушение стереотипов. Теперь у словосочетания "белая гвардия" появился еще один смысл.

– Станете ли вы когда-нибудь просто "Русской гвардией"?

– Нет, не станем.

– А для вас в контексте вечности "смерть просто фаза"?

– В контексте ВЕЧНОСТИ – да. Глубоко убеждена, что каждый человек проживает на земле много-много жизней. И то, какой он сейчас, зависит от того, каким он был в предыдущих воплощениях. А смерть – это переход из одного воплощения в другое.

– В песне "В контексте вечности" упоминаются реальные события – вооруженный конфликт между Грузией и Абхазией. Часто ли в ваших песнях встречаются если не прямые упоминания, то параллели с реальными событиями? И насколько, в частности, политические события влияют на творчество?

– Вообще все мои песни – это очень реальные события моей жизни. Никаких вымышленных событий там нет. Я не умею сочинять реальность, как это делают писатели-фантасты. Я пишу только о том, что переживаю сама и что затронуло мою душу. Мир, в котором мы живем, каждый день преподносит нам и радость, и войну, и восхищение, и разочарование. Я не слежу исключительно за политической ситуацией в мире, но если какая-то несправедливость задевает меня за живое сильнее, чем обычно, я реагирую, как всякий нормальный человек. Только по-своему, своим языком. Кто-то напишет о грузинско-абхазском конфликте ответную статью в газету, кто-то поговорит об этом с друзьями на кухне, а я напишу песню. Если получится, конечно.

– Как-то в интервью Константин Арбенин (лидер питерской группы "Зимовье зверей") сказал, что они долго искали свое звучание, и наконец-то нашли его в акустике. Вы называете стиль, в котором играете, "Сенти-Ментальным роком". В то же время по звучанию ваши песни очень разные. Нашли ли вы для себя какой-то "стандарт звучания" или продолжаете экспериментировать?

– Да, этот поиск идеального звука – камень преткновения всех музыкантов без исключения. И счастлив тот, кто может однажды сказать, что НАШЕЛ! Но самое интересное, на мой взгляд, это как раз то, что происходило МЕЖДУ началом поиска и моментом, когда звук найден. Хотя не всегда эти эксперименты кажутся удачными, и, оглядываясь назад, думаешь: "Неужели когда-то мне это нравилось?" Но пока ты ИСКАЛ, ты рос, и каждый день узнавал что-то еще, чему-то учился у других музыкантов, что-то придумывал сам. И еще за это время было написано много песен. То акустика привлекала, то электричество, то рок, то фолк, то джаз, и твоя собственная музыка постепенно обрастала новыми элементами, позаимствованными из всех этих течений, менялась и играла новыми красками.

Мне кажется, что сегодня Дима Баулин (саунд-продюсер нашей группы) максимально приблизил наше звучание к тому, о котором мечталось много лет. Но я думаю, что он может еще лучше, и сказать однозначно, что мы "нашли" и хотим звучать "только так", как звучит два последних альбома "Заводной сверчок" и "Ключ из пепла", это значит ОСТАНОВИТЬСЯ. А мне не очень интересны те музыкальные проекты, которые копируют сами себя. Скорее всего, и Костя Арбенин говорил о чем-то подобном, потому что его музыкальные проекты пока не повторялись. Просто сейчас ему хочется поиграть акустику. Но лучше спросить об этом его самого.

– Чего в вашем творчестве больше – песен, написанных в результате внезапного вдохновения, или песен, когда говоришь себе "Сегодня мне надо написать песню, потому что от меня этого ждут"?

– Как-то прошлой зимой поставила перед собой задачу написать что-нибудь новенькое. Настроение было неважным, навалились бытовые проблемы. Я все раздвинула локтями и сказала себе, хватит ныть, все равно ничего не изменишь, буду заниматься творчеством. Начала штук пять стихотворений. Были идеи, но ни одно из них так и не было дописано. Не шло... Вот это страшное время, когда ничего не идет. Хоть ставь перед собой задачу, хоть не ставь.

Прошла весна без песен. Начали потихоньку выбираться из бытовых проблем, настроение изменилось. Солнышко выглянуло (после девяти месяцев беспросветной серости над Москвой). И вдруг пошло... Одна песня, другая, третья... Как будто душа проснулась, как будто в ней что-то созрело и выплеснулось наружу. Просто, естественно, своим чередом.

А бывают времена, когда душа спит. Или не то чтобы спит, а ее энергия направлена совсем на другую работу. Поскольку ты прежде всего обычный человек с ворохом нерешенных материальных задач, с семьей, с детьми, с отсутствием стабильности. И все это отнимает много сил. Да почти все. И когда ты после всего этого добираешься до письменного стола и принимаешься за поставленные задачи, внутри уже пусто.

Завидую мужчинам-творцам, у которых весь груз быта везут их жены, а они только творят... Мне кажется, сколько бы я всего успевала, если бы не быт.

– Все ли ваши песни сразу выносятся на суд слушателя, или какие-то из них уходят "в стол" отлеживаться до лучших времен?

– Если я чувствую, что песня готова, то сразу ее и пою. На ближайшем концерте. В стол вообще ничего не складываю. Выбросить могу – как неудавшуюся. Переделывать вообще не умею. Могу подправить пару строчек в процессе последующих концертов. А чтобы что-то откладывать до лучших времен, такой практики вообще нет. Когда наступят эти "лучшие времена", я буду уже другая, и эта тема станет для меня не актуальной.

– Какой период в Вашем творчестве вы можете назвать самым трудным и с чем это было связано?

– Тот, который был самым трудным в жизни. Когда умерла мама. Именно тогда появились песни "Рождество", "Сто лет одиночества", "Одуванчик".

– Расскажите, пожалуйста, о том, какие чувства Вы, участники группы, сами испытываете от своей музыки. Что для вас музыка?

– У каждого из шести участников нашей группы свои отношения с музыкой вообще, и с музыкой "Белой гвардии" в частности. Могу говорить только о себе. И о Диме. Поскольку у нас с некоторых пор общие взгляды. Да я просто процитирую сейчас кусок из собственного рассказа "Тоннель", который издан в маленькой книжке "25 песен и 5 рассказов", там есть о музыке. В "Тоннеле" об этом говорит главный герой, как бы от себя. Он ведет дневник и записывает туда свои сокровенные мысли:

"... Наступило лето. Но даже по случаю первого июня солнышко не выглянуло. Опять дождь. Лежал на диване и слушал Тома Вэйтса. "Псы дождя".

„Inside a broken clock
Splashing the wine
With all the Rain Dogs
Taxi, we`d rather wolk.
Huddle a doorway with the Rain Dogs
For I am a Rain Dog, too“.

У меня по спине мурашки бегают, когда я слушаю эту песню. Попробовал перевести текст, но не уверен, что точно: "Внутри сломанных часов разбрызгиваю вино вместе с псами дождя. Эй, такси! Мы, пожалуй, прогуляемся. Псы дождя толпятся в дверях, я с ними, ведь я тоже пес дождя…"

Как здорово все-таки он поет: "Я тоже пес дождя". Это то, что я чувствую. Лучше не скажешь.

Этот парень родился на заднем сидении такси в двух шагах от приемного отделения больницы. На пианино играть научился в доме у соседа, и всегда держал возле кровати блокнот, чтобы записывать стихи, приходившие ему в голову по ночам. Вот что я вычитал о Вэйтсе в одном глянцевом журнале. Вобщем, никто из него звезду не делал, он таким родился.

Я встречал еще одного человека, который сочиняет в том же духе. А стихи записывает прямо на обоях. Очень честные стихи. Все советуют ему отослать демозапись на "Фабрику звезд" Пугачевой. А он гогочет, как лошадь, смех у него такой могучий, прямо нечеловеческий, жутко заразительный. Говорит, что как только сочинит что-нибудь круче "Шоколадного зайца", так сразу и пойдет на "Фабрику" за своим миллионом. Я его понимаю, с такими песнями, как у него, в шоу-бизнесе делать нечего. Чтобы раскрутили на "Фабрике", нужно, как минимум, вынуть собственные мозги и положить их на полку, но не все согласны жить без мозгов и годами петь одну и ту же песню без слов.

Отнес ему статью про Вэйтса, а потом мы засели у него в комнате и включили на всю громкость "Псов дождя".

„Oh, how we danced and we swallowed the night
For it was all ripe for dreaming
Oh, how we danced away
All of the lights
We`ve always been out of our minds“.

И я "улетел". Я всегда "улетаю", если мне музыка нравится. Закрываю глаза, и сам становлюсь частью какого-нибудь инструмента: мембраной барабана, или клавишей аккордеона, или грифом гитары.

В какой-то момент моя душа отделяется от меня и поднимается над городом, или на вершину самой высокой горы, или просто парит над миром. А я смотрю на все это сверху, и многие вещи кажутся мне бессмысленными. И тогда я думаю, что если бы все люди на земле могли услышать эту музыку и почувствовать то же самое, они бы перестали друг друга ненавидеть, творить зло, прекратились бы войны и всякие безумия. Люди бы поняли, что жизнь может быть намного прекраснее, чем их мышиная возня.

А бывает, музыка забирает меня еще выше, и я ни о чем не думаю. Как будто был театр: ты влюблялся, к чему-то стремился, о чем-то переживал, а теперь все закончилось, тебя уводят за кулисы и говорят "забей". Ты становишься наблюдателем, и к тебе все это не имеет никакого отношения."

– С кем из известных музыкантов вы поддерживаете дружеские отношения? И есть ли среди музыкантов кто-то, от кого, напротив, хотелось бы держаться подальше и с кем вы никогда не сможете стать друзьями?

– Мы ведем довольно замкнутый образ жизни и не общаемся ни с кем из музыкантов. Нет такой потребности. Нам достаточно слушать их музыку. Они уже все сказали, что хотели, в своих песнях. Вообще не любим всяческие околомузыкальные тусовки. Там пусто.

Круг нашего общения – очень узкий круг близких друзей.

– Какую музыку вы слушаете, что можете порекомендовать?

– Музыку слушаем разную. Индийскую. Тибетскую. Oliver Shanti, GENE, Deep Forest, Vangelis, Enya.

– Не возникало ли у вас ощущение, что песни "диктуются" кем-то свыше, а вы их только записываете?

– Бывает иногда.

Песню "Зной" написала за 20 минут в электричке. Ехала в студию на запись очередного альбома. Смотрела в окно. За окном довольно унылый подмосковный пейзаж. Захотелось вернуться в яркую солнечную Индию. Рука сама потянулась в сумку за блокнотом. Начала записывать строчку за строчкой, очень бегло. Объявили мою станцию. А последняя строчка еще не дописана. Вышла из электрички, добралась до студии, объяснила ребятам ситуацию, попросила на несколько минут оставить меня в тишине. Сосредоточилась. Попыталась вспомнить то настроение, которое было в электричке. И дописала последнюю строчку.

Но такие вещи случаются не часто. Обычно процесс написания длится дольше и сложнее.

– "Когда ты вернешься, а я не жена и даже не подруга..." А кто? Ведь, все равно, не чужой человек? Ответ на этот вопрос поможет мне разобраться и в своей жизни.

– Лучше всего будет, если вы сами нарисуете его образ. Если петь эту песню и представлять того, кого вам хотелось бы вернуть, и если в душе не возникает никакого диссонанса, значит, это ОН.

– А есть ли такая тема, о которой вы давно хотели спеть, но так все и не получалось этого сделать? О чем?

– Есть темы, к которым возвращаюсь всю жизнь. Они продолжаются в разных интерпретациях, кочуют из альбома в альбом. Было несколько попыток написать о любимом городе Питере. И писала. Наверное, песен пять написала. И каждый раз понимала, что не то. Не в яблочко. Недотянула. И только с шестой попытки появилась песня с одноименным названием "Питер". На этот раз, думаю, приблизилась к собственному идеалу Питера. Наверное, кто-то другой может об этом городе сказать лучше. Я вряд ли смогу лучше. Да, скорее всего, и не буду пытаться. Потому что есть ощущение, что задача, поставленная перед собой, выполнена. Все, о чем Питер со мной разговаривает, когда я туда приезжаю, в песне есть.

Тема войны волнует всю жизнь. Тоже было несколько попыток рассказать о своем отношении к войне: "Генералы гражданской войны", "Песня рядового", "В контексте вечности", "Приходила мама". Не уверена, что на этом остановлюсь. Не все еще досказано и не все отболело.

Люблю гулять по крышам. И постоянно об этом песни пишу: "С крыши город...", "Танец льва", "Фотография". Эта тема вообще бесконечная. Мне кажется, когда мне исполнится 80, я все равно буду рваться гулять по крышам, и что-нибудь об этом напишу.

То есть, есть темы, которые для меня неисчерпаемы. И до конца не высказаны.

– Не возникало ли у вас желания сделать несколько песен в оркестровой аранжировке?

– Такие мысли периодически возникают у наших друзей. То им хор мальчиков мерещится, то десять скрипок на заднем плане. А еще виолончель. И английский рожок. Я слушаю и улыбаюсь. Ну, тогда вам и певицу надо поменять. И песни другие сочинить. И жанр, желательно, подкорректировать.

– Вы хотели бы уметь летать?

– Я немножко умею. Включаю красивую музыку, закрываю глаза, и лечу!

– Какой вопрос задается вам чаще всего, и ваш ответ на него?

– Чаще всего мне задают вопрос о названии группы. Мы взяли его из первых строк своей первой песни:

„Белая гвардия, белый снег,
Белая музыка революций,
Белая женщина, нервный смех,
Белого платья слегка коснуться…“

Имя «Белая гвардия» закрепилось моментально, и менять его уже не было смысла. Позднее, отвечая на вопрос о названии группы, мы придумали несколько версий ответа:

• «Белая гвардия» — это гвардия, которая служит Белой Богине (так называют Музу в древнегреческой мифологии).

• «Белая гвардия» — сокращённо «БГ», что значит «Бог», имя, данное Богом.

• Ключевое слово в названии — «белая». Белый цвет символизирует чистый лист, на котором можно изобразить то, что захочешь.